3. “АНДЕРГРАУНД” примитивен в своих первоистоках и есть редукция музыки к более низшим формам бытия.
Что такое музыка? На этот вопрос можно ответить простым указанием на музыку как на исторический феномен. Но тогда необходимо определить, почему и на каких основаниях мы причисляем к музыке одно, а не другое явление.
“Музыка— это фольклор, классика, рок, джаз…” Чем мы руководствуемся, говоря все это? Должен быть какой-то внутренний, от нас самих зависящий критерий, благодаря которому мы говорим о чем-то как о музыке, некая интуиция, исходя из которой мы безапелляционно можем утверждать: “это — музыка, а это — не музыка”.
Таковым критерием является некий идеальный прообраз музыки, незнания, “слышания” сводится к нулю, а подсознательное действие возводится до максимальных пределов. Здесь музыка как высшее редуцируется к своим природным предпосылкам. Это значит, что “драйва” там больше, где меньше сознания. Звук используется в качестве энергетически действующих био-ритмов.
Это недочеловеческий, природно-звериный аспект, который присутствует в любой исторической объективации эйдоса музыки.
В “андерграунде”, в отличие от других исторических форм объективации музыки, этот элемент ставится во главу угла, становится не подчиненным, а главным. Не мелодика, не гармония главенствуют в “андерграунде”, а ритмика. И мелодика и гармония подчинены ритмике — сведены до минимума. Мелодия и гармония — высшие элементы музыки. Они делают музыку музыкой. В природе есть ритм, есть ритмика, но только человек несет в себе и с собой мелодию и гармонию (то, что называется музыкальным, а не физическим звуком).
“Андерграунд” ведет непримиримую борьбу с тонированным звуком, вносит в музыку немузыкальный, физико-физиологический, нетонированный звук.
.
3. “Underground” is primitive. In its primary source is the reduction of music to more than lower forms of life.
What is music? This question can be answered simply pointing to the music as a historical phenomena. But then you need to determine why and on what kind of basis we talk about the music and not another thing.
“The music is folk, classical, rock, jazz …” What we are governed, saying all this? There must be some internal, from our own independent criteria by which we are talking about something like the music, a sort of intuition upon which we can categorically say: “this is – the music, and this – not music.”
Such a criterion is a perfect prototype of music, of ignorance, “hearing” is reduced to zero, and the subconscious effect is elevated to maximum limits. Here the music as the higher is reduced to its natural prerequisites. This means that the “drive” there’s more where there is less awareness. Sound is used as the energy of existing bio-rhythms.
This subhuman, animalistic nature and dimension that is present in every historical objectification eidos music.
The “underground”, in contrast to other historical forms of objectification of music, this item is put at the forefront, it is not a subordinate, but the main thing. No melody, no harmony prevail in the “underground”, and rhythm. And the melody and harmony are subject to rhythm – to a minimum. Melody and harmony – the higher elements of music. They make the music music. In nature, there is a rhythm, a rhythm, but only a man bears with a melody and harmony (what is called music, rather than the physical sound).
“Underground” is an uncompromising struggle with tinted sound makes the music unmusical, physical, physiological, untoned sound.