Гурьев: Герои “Бесов”, как и большевики, не сумели дифференцировать мечту и реальность, в этом их главная ошибка. Трейси: Почему ты отделяешь поэта и музыканта от обыкновенного человека с улицы в плане отношений со смертью, а также мира мечты и ритуала, отвлеченного от реальности?
Гурьев: Как раз из-за этого мы и не стремимся выйти на большие тиражи, потому что должно быть определенное соотношение свободы с ответственностью. Масса – это уже реальность, а группа индивидов может еще держаться в лоне мечты. Спонтанный импульс при пересечении границы превращается в свою противоположность, орудие освобождения сознания – в орудие разрушения и уже закрепощения сознания. Массы – это материальное, а индивидуум – это духовное. Трейси: Ладно, давай поговорим о трагических фигурах в музыке. Я с большим уважением отношусь, например, к Моррисону, но трудно сказать, откуда проистекает его трагизм. Когда он со сцены показывал свой хуй публике, то в результате он получил то, к чему подсознательно стремился – он стал идолом, и его плакат повесили рядом с плакатом Мэрилин Монро. И как бы получилось, что Мэрилин – женский символ, а Джим – мужской. Этот трагизм, неизвестно откуда он взялся, идет ли он изнутри, или от того, что многие выдающиеся люди в роке были заражены опасной болезнью, а именно – они хотели быть поп-звездами. Сучилин: Эта болезнь распространена и среди авангардистов: когда ты собираешь маленький зал, тебе кажется это недостаточным, ты начинаешь собирать большой зал, потом начинаешь думать о стадионе, потом о мировом господстве. Это же полный абсурд – музыка, которая родилась, как индивидуальный акт, становится вроде… чем-то… Гурьев: Тут как раз дело в том, о чем я говорил: музыка подсознательно, инстинктивно родилась как индивидуальный акт, а на уровне осознания это совершенно никак не фигурировало. То, что в людях было заложено, при реализации нередко превращалось в свою противоположность – и это дополнительная грань трагизма.
Сучилин: Это интересная проблема. Очень многие авангардисты, если говорить об этом честно… ну, авангардист – слово ужасное, ну, экспериментаторы; одиночки-индивидуалисты – они так или иначе мечтали о простых довольно вещах. Очень много колбасы, очень много девушек, красивых и некрасивых, очень много вина и других чудесных вещей. Мечтать об этом не вредно, но как ни странно, очень многие люди, которые начинали с индивидуального импульса сопротивления массовой культуре, подспудно реализовывали именно программу массовой культуры: они развивались вширь, а не вглубь. Идея “Guitar Craft” возникла именно после осознания того, что “King Crimson” стал популярной группой. Гурьев: Все это потому, что границы размыты.